Павел Шестаков, директор по продажам компании Cocar: «На то, чтобы значительно сократить ассортимент, нужно минимум полгода. Задержки с поставками начались не в феврале, а в прошлом году. Если раньше поставки из стран-производителей (где выращивается кофе) осуществлялись примерно за 2–3 месяца, то уже в прошлом году эта цифра составила порядка 4 месяцев. С момента покупки и до момента, когда мы получаем зерно, проходит 4–5 месяцев. Поэтому сменить ассортимент и перейти на другие позиции за такой короткий срок невозможно. Наш ассортимент пока не изменился, но часть контейнеров мы поставили на удержание».
Татьяна Келлер, коммерческий директор Cocar: «Поменялись вводные и условия поставок. Задержки связаны в первую очередь с пандемией и, как следствие, проблемой с транспортировкой судами. Чтобы забронировать контейнер в 2021 году, нужно было делать бронь за два месяца и надеяться, что к тому моменту твой производитель успеет подготовить товар, а если он не успевал, то бронь просто слетала.
Мы не планируем менять ассортимент. Кофе, который мы возим, имеет определенный спрос и своего покупателя. Понятно, что цены растут и многие начинают ставить на бленды, добавлять в кофе дешевую робусту и «Бразилию». Эта тенденция есть, и мы не собираемся ее игнорировать, а будем планировать поставки более дешевого и базового кофе, чтобы удовлетворить потребность каждого клиента. Но убирать средний сегмент мы тоже не планируем. Да, цена на те лоты из этого сегмента, которые мы возили, выросла, но выросла стоимость кофе вообще.
В результате разница в цене между дорогим и дешевым кофе стала несущественной. Раньше дешевый стоил, скажем, 4 $, а дорогой – 13 $. Сейчас дешевый стоит 9 $, а дорогой – 15 $. Значит, мы будем пить более дорогой и качественный кофе, если он приедет и останется структура спроса».
Игорь Емельянов, CEO Zavod Coffee: «В марте на рынке случилось то же, что происходило с 2014 по 2022 год, только в миниатюре и за месяц: все бросились покупать бленды, а потом эти же клиенты приходили и говорили, что погорячились и хотят что-нибудь поинтереснее. Возможно, это оптимистичный прогноз, но мне кажется, что спрос на кофе не упадет».
Татьяна Келлер, коммерческий директор Cocar: «Не думаю, что мы вернемся к структуре спроса 2009–2010 годов. Хочется верить, что люди привыкли пить хороший кофе и для них он не настолько дороже, чтобы отказаться от этой привычки».
Валентина Моксунова, генеральный директор «Колибри Кофе»: «В 2022 год мы вступили в очень оптимистичном настроении. У нас 2021-й был одним из лучших за всю историю компании: мы не только отбили потери 2020-го, но и начали о чем-то всерьез мечтать. Мы работаем только с фермерами и контракты заключаем на сезон вперед. Поэтому наши клиенты оказались в ситуации, когда цена по рынку была выше, а в какой-то момент оказалась запредельно низкой, у нас начался всплеск продаж. Зерна из Эфиопии и так были дорогие, и тут скачок был минимальный. Внутри самой Эфиопии сейчас проблемы с ягодами, жутко растут цены, и в этом году там нет ничего хорошего. Так что если вам предлагают отказаться от контрактов, то отказывайтесь.
В остальном наш ассортимент не изменился. Фермеры, с которыми мы работаем, – это Бразилия (несколько ферм), Сальвадор, Колумбия, Таиланд и Эфиопия.
Рынок в таком состоянии начинает покупать все, что есть, потому что страшно: курс гигантский, цены неопределенные. В марте у нас тоже были огромные продажи, но мы решили ограничить позиции по «Бразилии» (самое большое направление) и квотированно предлагаем их нашим постоянным клиентам. Наша главная задача – обеспечить в первую очередь их, а остальным, кто в панике носится по рынку, мы предлагаем остальной ассортимент.
Понятно, что трак (логистика) будет перестраиваться. Процесс станет дольше, дороже. И то не факт, что кофе будет доходить. На мировом рынке тоже происходят неприятные вещи, потому что сырье монополизировано. Кто раньше занимал 50% рынка, сейчас контролирует под 80%.
Мы работаем по предзаказу, поэтому по ценам пока все сохранилось. Нас больше всего беспокоит способность наших клиентов продавать кофе дальше по цепочке: пока у них все хорошо, у нас тоже все хорошо».